О священномучениках отцах Вязниковских (17 век).

Пострадавших за веру во времена Никоновских церковных реформ в XVII веке. Память: 16 января (3 января по старому стилю).

Стоит вспомнить удивительные и славные страдания, которыми преподобные отшельники пострадали в Вязниковских краях. Настолько храбро противились они тому, чтобы распространялась новая вера, исправленная по инициативе патриарха Никона. И так отважно противостояли они, что многим другим стали примером страданий и подвига за веру.

Рядом с городом Ярополч была местность под названием Вязники, во Владимирской области. Находилась она под окормлением патриарха. За городом и рекою Клязьмою простирался лес более чем на 50 километров. В этот лес издавна уходили старцы для духовных подвигов и отшельничества, посвящая свою жизнь Богу: также было и во времена Никоновских реформ. Изменения, предложенные патриархом, нарушали спокойствие и уклад православной жизни. А тех, кто не принимал их, преследовали. Бежали в те пределы монашествующие и миряне, скрывались надёжней, чем от ненастий и сборщиков податей, прятались в горах и пещерах, в расщелинах горных. И места эти, необитаемые до того времени, наполнились благочестивыми православными христианами, подвизавшимися на подвиги благочестия.

Там подвизались духовными подвигами отцы, там жил и отец Капитон, получивший богатство пророческого дара.

И всеми единодушно любим был: богоизбранный Михаил, царь Всероссийский, знал и любил старца за многие проявления святости, которые даны были преподобному. Ему же многие откровения от Бога посланы были, об этом знал и государь и ценил это, а люди прислушивались к почтенному старцу. Множество учеников стали подражателями его жизни. И когда буря реформ окружила Церковь, распространилась в городах, проникла в деревни и сёла, тогда явился миру дивный Капитон, верный исповедник отеческой благочестивой веры, неутомимый обличитель Никоновских преобразований. Открыто защищал он благочестие, открыто осуждал новшества. За это снискал он себе славу заступника. Его преследовали представители судебных органов, исполнители указов царских, и часто посылали за ним воинов, приказывая везде искать, в городах и за их пределами. Но никак не могли найти его, укрываемого Богом: в этих местах он прожил долго и достойно преставился ко Господу.

Вязниковские пределы стали местом духовного подвига прославленного отшельника отца Прохора, а также его учеников, среди которых были Иаков, Леонид и многие другие.

Так распространился обычай организовывать жилища в пустыни, где обучались благочестию и правилам отшельнической жизни. Так как город Вязники прославился исповеданием древних благочестивых правил, потому ближайшие к городу деревни и сёла этих же законов придерживались, и их исповедали. И над всеми окрестностями Вязниковскими сиял свет древнего святоотеческого православия, слухи об этом разносились не только по области, но и доходили до столицы, проносились по епархиям и дошли до самого царствующего монарха. Разгневались архиереи, возбудили народ, пустили слухи ложные. После чего они обратились к царю, понуждая того выслать вооружённых воинов в Вязниковскую пустынь. Во главе войска должен был идти полковник Александр Лопухин.

О, служители злобные! Не на разбойников послали войско, нет. Не на варваров кровожадных, нет. Не на убийц и злодеев, нет! Но послали их на мирных пустынников: они от удовольствий мира отказались, и богатством пренебрегли, и всякой злой мысли сопротивлялись. Больные и нищие, не злые и смиренные, не способные никому причинить обиду или вред, но ко всем испытывающие любовь братскую, наполненную божественным светом. На них, смиренных и приятных перед Богом, гордый военачальник этот с войском яростно ополчился. Пришёл в ту местность, вселяя страх и ужас. Обыскав города и близлежащие сёла и не найдя разыскиваемых отцов там, в пу́стынь направился, намереваясь истребить отцов и всех последователей их.

О отце Прохоре

Удивительная благодать Божия здесь была явлена на отце Прохоре.

Когда слух о воинстве пронёсся по всей пу́стыни, обитатели тех мест искали спасения и убежища: тогда последователи отца Прохора приготовились бежать и самого старца с собой звали. Дивный старец отказывался бежать, но ученики принуждали преподобного найти укрытие от войска. Что же богоосвящённые глаза его увидели, что губы его благословенные произнесли: идите, говорит, дети мои, спрячьтесь побыстрее, а меня оставьте. Ибо я, уверяю вас, что никогда не буду пойман преследователями. Вслед уходящим от него ученикам преподобный старец зажёг свечу, приготовил кадило, вложил в него ладан. Сотворил каждение в келье своей, молитву на исход души слёзно прочитал, завидев приближающихся воинов возлёг на своей постели. Осенил себя крестным знамением. Сложил руки крестообразно и душа его отошла в Господни пределы. По Божественному промыслу от видимых и невидимых преследователей укрылся у Всеблагого Господа. В бессмертии упокоился, которое искал и которого жаждал.

Воины, ворвавшиеся в келью старца, увидели странное: свечу зажжённую, кадило ароматно дымящееся, благообразного старца, с достоинством возлежащего — со страхом выбежали из кельи. Его посетили потом некоторые последователи Христовы, любовно взяли его тело и похоронили по обычаю православному, с благодарственными песнями, воспевая Христу, принявшему верного раба своего.

Прохор, отец крылатый, гонителей сковавший страхом, вселяется, улетев, в кров и покой вечный.

Об отце Вавиле.

Тогда же, отец Вавила, ученик отца Прохора чудеса мужества в страданиях показал. Был он иностранцем, лютеранином, художником, постигшим науку изобразительного искусства, грамоте обучен был, риторике, красноречию, изучал философию и богословие. Хорошо и без ошибок писал и говорил. Учился в академии в Париже, многими языками владел: греческим, латинским, еврейским, немецким и другими. Научился и на славянском хорошо говорить и демонстрировать образованность свою. В годы правления помазанного на престол царя Михаила, пришёл он в православную Россию, озаряемый светом благочестия, оставив заблуждения, распространённые у него на Родине: как из лабиринта некоего, от лютеранского заблуждения вышел, через святое Крещение во имя Троицы переродился троекратным погружением, изобразив путь Спасов в ад и вознесение из него во удивительное и прекрасное Воскресение, и явилось миру удивительное дитя света. Избежав ереси лютеранской, приобщился он соборной святой Церкви: так мирского восстания плоти отрёкся и всякой суеты отлучился, в ковчег спасения вошёл мудрец, размышлявший о добром и познавший лучшее. Созидал он философию мудрости своей, украшая святыми нравами. Так из светского человека выходит инок, из живущего в миру – пустынник, из гордого и склонного к удовольствиям человека – смиренный постник, тем самым показывается образец терпения. Он один обладал силой троих, а потому более тяжёлые послушания на себя накладывал: железом свою силу добровольно смирял, вериги тяжёлые на себя надевал, чресла ими препоясав, так повторял он крестные страдания, так терпение Владыки через это сам испытал, прежде всего свою волю и свои желания усмирял, мечом послушания их умерщвлял. Славный послушник и ученик был вышеописанного отца Прохора: оттого-то он и время жизни своей неразлучно пребывал с учителем своим. И когда реформы Никоновы взволновали ковчег всероссийской Церкви, тогда, пребывавший в тишине безмолвия премудрый Вавила произнёс эти слова, преисполненные стрелами благодати, что точно поражал ими церковных смутьянов. Всякого их коварства сети разрушал. Убедительность слов его настолько крепка была, что изучать основы древнего благочестия приходили к нему люди. Нестерпимо было выносить присутствие старца распространителям нововведений и приказали воинам взять отца под стражу.

Когда жестокие воины схватили чудного старца, то привели его в город к лютому и жестокому начальнику, который, гневно посмотрев на старца произнёс: «Зачем, злой старец противишься царскому указу и от посланных за вами убегаете»? На эти слова отвечал удивительный старец:

«Не видели и не знали, что эти воины за нами посланы были, ибо не позволяет воинский обычай разграблять кельи иноческие, не позволяет этот обычай разорять обители пустынножителей, не позволяет обычай воевать с монахами, никому не причиняющими вреда или обиды; ополчение воинов не против нищих старцев направлено должно быть, а против врагов государства, против варваров и язычников, оружие на христиан поднимающих. Если же грабить своих подданных, если пустынников-нестяжателей разорять, если иноков обижать, не воинский это, а разбойничий обычай злых людей. Поэтому и бежали мы, видя лютость разбойничью, подумали, что это разбойники явились, злодейский умысел воинским прикрывая видом».

Устыдился судья и промолчал, а потом начал уговаривать старца: «Предстоятели Церкви Российской, Святейший патриарх, митрополиты, со всеми церковными соборами молят твоё преподобие принять книги исправленные и догматы. Тремя перстами креститесь, двухчастному кресту поклоняйтесь, трижды пойте «Аллилуйя» с прибавлением «Слава Тебе, Боже», и прочие православные предания в новонапечатанных книгах примите, как сыны церковные с покорностью». Возразил этому преподобный старец, слушая какие сладкие речи говорил судья: «Послушай. Я, о судья, не очень стар, но пришёл к православной российской Церкви после тридцати лет, поскольку с младенчества неразумно и без испытания принял веру другую. Но испытал православия истинность и убедился в его всесвятой правоте, а приняв его, очистился, просветился, обогатился сокровищем духовным. Неужели воистину неправославной была в России вера, которую я внимательно постиг? Православная она. Неужели неправославным было крестное знамение, к которому я душевно привязался? Православное оно. Неужели догматы не благочестивы были, ими же я уверовал, воистину благочестивы и православны. А если все они православные, то какая может быть другая вера, кроме православной, какие догматы, кроме благочестивых, какая церковь кроме соборной вселенской, к которой я присоединился. Теперь же меня убеждают: так как один Господь, одна вера древняя православная, одна церковь древняя соборная, одно благодатное крещение в ней совершаемое. Не солгу тебе, святая и православная вера, не солгу тебе, православно-соборная Церковь. Единожды испытал, единожды веровал, единожды обещался, и приняв, сохраню радостно и с верою, и до настоящего времени сберегу богатство этого сокровища, которое и душу мою просветило; если такую веру принял и такую исповедаю: листом ли сейчас треплемым ветром буду я – нет, облаком ли лёгким, гонимым ветром стану – нет. Науку новую изучить пожелаю; не дай мне, Боже! Это достойно и понятно тебе, о судья, говорю: не нарушу моих обетов, ими я благодатно просветился, не приму этого заново исправленного вами благочестия, искажающего отеческие клятвы и вызывающего Божие негодование. Ведь сейчас время настало нововведениям нетвёрдость свою показать, всё новое не является древним. Если же не древнее есть: воистину не отеческое, если не отеческое, воистину даже не предание говорится: но выдуманное некое, вновь придуманное. Изобретение человеческой хитрости, отсюда и всякой прочности не имеет, всякой гнилостью наполнено. А если нетвёрдо и гнило, тогда и принято быть не может. Правдивое слово и всякого восприятия достойно. И если бы были у вас благие намерения к научению различия полезного и вредного, я мог бы показать вам исправлений ваших греховную вредность, если бы вы слушали меня, то объяснил бы нынешних догматов мерзостные гнилости, и явное противоречие всем благочестивым путям; а потому что грубостью смысла вы заслоняете, то правильных слов слышать не хотите, коротко вам объясню: я Никоновых реформ как сам избегаю, так и другим православным христианам, всяких изменений избегать советую, держащиеся отеческих преданий, которые совместно говорят: все, кто кроме церковного предания и в подражания святым и поминаемым деяниям отцов, да будет анафема». Этими и другими подобными словами преподобный Вавила устыдил охотников на непорочных, так заставил замолчать другие не замолкающие уста, так как безгласны были они как рабы, ничего не могли сказать ему в ответ. Страже был дан приказ задержать преподобного, а судья обещал рассмотреть его дело и решить, что с ним делать. Сколько просил дивный Вавила, сколько умолял судию отпустить его в Москву к патриарху и прочим архиереям на обсуждение вопросов реформ. Может смогут услышать они непрочность аргументов, которыми защищают они нововведения, и свои православные утверждения им предложит, которыми древнее церковное благочестие защищается. Об этой просьбе преподобного отца судия известил иерархов монашеских и архиереев. Вскоре получил ответ не духовный, не кроткий с уважением к Божьему человеку и старцу удивительному, от держащих апостольское преемство: предать преподобного отца и невиновного, как злодея, мукам предать его, огнём пытать повелели яростно.

Скоро орудия пыток, скоро разные мучения, скоро изощрённые и кровопролитные инструменты, очень скоро приготовили; и дивный старец приведён был на страдания; раздели его, сняли ризы, обнажили и пытали орудиями пыток различными. Раздробили суставы, руки и ноги истерзали. Не устыдились истощённого постом тела, не пощадили престарелого, утверждённого подвигами святых отцов, не высказали и капли милосердия. Но все конечности раздробили, плоть праведника растерзали, как платок раздираемый, и растерзанного показали, но не сломили мужество старца, не смогли растерзать благочестия его. Целым и невредимым оказалось православное сокровище, которое защищал отец, претерпевший бросание, избиение и растерзания немилостивые, как камень рубин, цветущий в его душе непокорённой, сердце его не побеждено было, ум не повреждён, стойкость в страдании показал, устрашил мучителей, испугал гонителей, при молчащих и стыдящихся достойно это сделал. Что же потом: огненную колесницу ему в срубе соорудили для будущего сожжённого, и как в огненной колеснице Илия огненными конями на небо вознесён был, так чудесный отец Вавила языками огненными вознесён был, но не на небо, но выше небес, страстотерпием своим вознёсся он к Пренебесному Царю и Владыке как храбрейший победитель и в светлом образе представлен был:

Мудрый отец Вавила, настолько мудрое сделал,

Временными безвременные изменил селения.

Колесницей огненной на небо вознесён был удивительно,

Покой вечный там приобрёл видимо.

 

Об отце Леониде.

Во время пребывания полковника Лопухина с его кровожадными воинами в Вязниках, пострадал храбро мужественный отец Леонид, славный ученик отца Прохора, верный соученик и сопостник много вытерпевшего и премудрого отца Вавилы. Поскольку этот удивительный отец Леонид, муж удивительного воздержания и терпения, великие вериги на своём теле носил. Ещё и поясом железным чресла своя перевязывал, и таким славным терпением и неослабным постом и молитвенными подвигами, дьявольские соблазны побеждал, как и страсти совсем победил, плотские желания умертвил, и столько в пустыни добродетельно трудился, что этим прославился, так как на земле небесную жизнь дивно показал, после пустынных трудов к борьбе со страданиями приступил, к тому беспощадному полковнику приведён был и сперва ласковыми словами, а потом страхом и угрозами и муками к Никоновым изменениям разнообразно принуждаем был. Но не действовало это на удивительного и мужественного отца, с молодых лет привыкшего в пустыни всякую скорбь и нужду с радостью переносить. Ничто древнего благочестия соблазнить не может, ни ласки, ни угрозы и обещание мук, но всё это преподобный отец презрел, словно паучьи разрывал сети. Удивительным хранителем древнего православия и верным проповедником показался гонителям.

За это к самым жестоким был приговорён мукам, раздет, пытали его на дыбе, ломали суставы, другие мучения причиняли, оставляя страшные раны на его теле. Не устыдились бесстыдники, железом мучили тело преподобного, раздробленные конечности огнём жгли, а потом и самого старца огню предали. Но не смогли стойкости, подобной алмазу, сломить. Устыдились мучители и сожгли преподобного в срубе. С ним так же пострадал отец Иаков, и другие храбрые отцы. Если и не знаем мы о многих из них, пострадавших в те времена, но восхвалены они будут в небесных чертогах, все мужественные подвижники, крепкие верижники, мученики, все мужественные страдальцы, прошедшие через муки и скорби, страдания и раны претерпели они радостно и мужественно, наконец преданы они сожжению, многострадальный свой конец обрели в огне. И после болезней и скорбей страдальческих в небесные чертоги к Небесному Царю и Богу радостно притекшие. Говорят же, что из сгоревшего сруба части тел, вериги, останки вывезли суровые и жестокие мучители.

Дивный отец Леонид, в огне скончался с друзьями пострадав, сними же увенчан.

Осуждён людьми, чудесно взошёл к Богу. От Него же принимает честь и славу множественно.

 

О старце отце Симеоне Вязниковском.

Тогда же и Симеон дивный страдальческой борьбы цветами украсился, ещё с молодого возраста хотел он принять иерейский сан, православной древней веры познав тайну: невозможно быть христианином втайне, светильник благочестия в тайном месте не спрячешь, но всем он должен быть доступным. Случилось, что пришёл он в город и встретил протоиерея, который хотел благословить Симеона и подозвал к себе. На это храбрый Симеон громко сказал: «Не хочу под такое благословение подходить, которое вопреки клятве святым отцам получается, поскольку кто не крестит двумя перстами как Христос, да будет проклят».

Такими смелыми словами великодушного старца поражён был, а так как не смог ответить, то донёс на преподобного: связали дерзкого оковами железными, отправил в столицу, где поставил перед светскими и духовными судьями, по приказу которых множественные ужасные истязания ему причинили. Но все страдания он вытерпел со стойким сердцем. Потом предали его пыткам различным: сломали суставы, нанесли на спине раны страшные, умножили кровавые раны, огнём его жгли и не единожды. Трижды колесовали его, но крепкого и мужественного столпа поколебать не смогли. В конечном итоге его, связанного и истерзанного отправили в родной город на сожжение: невиновного и чистого человека как злодея или разбойника сурово осудили. А он с веселием приятным и радостью наказание это принял. Соорудили для него сруб, больше царского дома, почти палаты. А пламень небесного восхождения открыл для него лестницу, по которой поднялся преподобный от людей, на небесную вознёсся высоту, как страдалец победу одержав, к основоположнику духовных подвигов возшёл, радуясь.

        Симеон, в муках прекрасный каплями

        Кровавыми вверх возносится, ликуя славно.

 

О Сампсоне Поповиче.

Память: 29 января (16 января по старому стилю).

В те времена и Сампсон, усердный страдалец, принял мученическую кончину. Он был сыном священнослужителя из села Крестецкое, и настолько проникся древнецерковным благочестием, что исповедал его другим народам. За это исповедание был пойман и отправлен в Новгородский духовный отдел, где его предали тяжёлым пыткам, подвергли ужасным искушениям, и, как слабый человек, он согласился принять новую веру, за что и был отпущен. Слезами и молитвами омыл он своё малодушие и вновь стал исповедать древнее православие. За что и снова был схвачен.

В этот раз святой подвижник был непоколебим в вере и благочестии, его не сломили ни лютые болезни, ни страшные раны, которые приготовили ему судьи, защитники нового исповедания. Снова и снова пытали его, ломали суставы, рвали жилы, жгли, истязали так страшно, что невозможно словом сказать и написать рука не поднимается. Но упрямый страдалец мужественно вытерпел все муки, стойким был, только славил и благодарил Бога.

Посадили его в темницу, где он изнемогал от ран, от них же и скончался, отправившись к основоположнику всякого духовного подвига, к Владыке Христу, в жизнь вечную ушёл, потому что принятые им невыносимые страдания телесные возвысили его перед очами Господними. Брат страдальца, по имени Кирилл, был верен такому же благочестию, узнал, что кто-то из верных благочестивых христиан стал одержим нечистым духом, который везде неотступно следовал за ним. Это так опечалило Кирилла, что сорок дней святой читал над бесноватым Псалмы Давида со слезами. И таким богоугодным было это дело, что Божьей помощью получил болящий облегчение и избавление от злого духа.

Разгневался дьявол на христолюбивого Кирилла и стал нападать на него. Однажды, после того, как старец сотворил вечернюю молитву и собрался спать, услышал он сильный шум и страх охватил его. Двери в комнату отворились сами собой и ворвались люди звереподобные и заполонили её. Незваные гости кричали, шумели, угрожали взять и растерзать преподобного. Тот же, объятый страхом и трепетом, ничего не мог сказать, ни перекреститься, ни молитву сотворить.

Вскоре, преодолев свой страх, Кирилл взмолился: «О, христолюбивый брат мой Самсон, помоги мне». И как только произнёс он это (слава Твоей благодати, Христе мой), вновь растворились двери и явился светлый образ Сампсона, озарённый светом, в золотых одеяниях, и осветилась дивным светом вся комната. А на голове святого сиял небесный венец, сияющий ярче солнца. И как только появился святой, так бесовское воинство растворилось, подобно дыму. Исчезли они сквозь стены комнаты.

А преподобный Сампсон приблизился к брату и сладким голосом сказал: «Не бойся, любезный брат мой. Христос послал меня избавить тебя от бесовской напасти». Вскочив на ноги, Кирилл захотел обнять своего брата и поклониться в ноги ему, но преподобный старец растворился в Божественном свете и стал невидимым для человеческого глаза.

 

О двух инокинях и о девице.

После страдания и смерти святого и доброго Симеона привели воины к полковнику двух пойманных инокинь и одну девушку, которые древнецерковное благочестие хранили, реформы Никона не приняли. Их полковник сначала ласковыми словами уговаривал. Потом различными запретами и угрозами, мучениями различными запугивал, но не смог отвратить древнецерковного благочестия, крепко ему они верны были. Наконец велел он их в срубе сжечь.

И когда сруб готов был и повели дев на сожжение, удивительное чудо произошло. К приведённым к срубу обратился начальствующий, говоря ласковыми словами: «Покоритесь нашему повелению, также в церковь с нами ходи́те, креститесь как хотите, не запретим вам двуперстного сложения пальцев, только нам повинуйтесь и нас слушайте. И можете в жилища свои идти, отпустят вас». Так, послушав начальника и воинов одна из инокинь, как человек которого убедили, стала сомневаться в своей вере и отстранятся от своих сострадальниц.  Тем временем приблизились все к дверям сруба. Что же эти девы верные сделали: повернувшись назад, обратились к отступнице: «Что, испугалась ты, воинства Христова страдалица, муки приняла, раны выдержала, а теперь отступаешь? Не внимай словам их, ибо мечи острые эти слова, помазанные мёдом. Кто пробует – мечом пронзается. Не слушай ласковых слов, смертью наполненных: ещё и маслом ласковым намазанных. Послушавшие их, проклятыми умрут. Не уподобляйся праматери Еве, лукавыми речами змея ослеплённой. От этого всему человеческому роду смерть ужасная принесена была. Но ты отверни глаза свои от соблазняющих видений, и слух свой от слов соблазнительных. Посмотри мысленным взором своим: вот открытые двери небесного чертога, вот Жених Пречистый за ними стоит и зовёт тебя к небесной благодати. Войди усердно страдальческими ступенями в бессмертную радость». И со словами такими Христова страстотерпица взяла сомневающуюся за руки и с собою в сруб повела. Начальник и воины его ничего сделать не могли, Богу так угодно было, народ, ставший свидетелем этой казни, слёзы проливал, удивлён был сильно. А прежде этого чуда произошло другое, показавшее подвиг страдалиц: когда одна из дев входила в сруб, с её ноги обувь упала. Она сняла и вторую, оставив её вне сруба, храбро воскликнула: «Не подобает этим вещам в огне сгорать. Но в Христово воинство вступать обнажённым телом надобно, против огня вещественного биться придётся». От голоса великодушного крепкой, как алмаз, страстотерпицы, народ впечатлён был, а мысленные бесы побеждены были. Таким голосом мужественным сказано это было, что и Небесные силы удивились, что в немощном женском теле такая храбрость и смелость содержится. Произнеся всё это и осенив себя креста животворящего благоговейным знамением, все девы в сруб вошли, в огонь обжигающий, верно за древнеправославное благочестие сожжены были и скончались.

Страстотерпицы, муки такие в храбрости

Перенесли, в небеса достойно с почестями восходят.

 

Много и других людей в те времена пострадали от действий того полковника, много мучеников и подвижников прославилось. Когда полковник Вязники и Вязниковские пу́стыни сурово разорял именно те, которые верно исповедали древнее церковное благочестие, лютой казни и страшной смерти исповедников предавал, многие монашеские кельи разрушал. Сколько он бесчисленных пустыннических храмов поругал! Сколько пещер молчальников разрушил! О, сколько крови христиан пролито им было жестоко, сколько семей разлучено. Сколько благочестивых собраний взял и истребил. А то, что осталось, ногами с яростью растоптал.

Обо всех их по порядку подробно рассказать сейчас нет возможности, так что оставим это для будущих повествований.

 

Перевод фрагмента книги «Виноград Российский» Симеон Денисов

Автор перевода: Бельдюгин Павел Станиславович.